Из сборника «Post-любовь» 1995. (Japson)
05-09-2018
Умевшая летать
Умевшая летать, смеялась над плебеем,
Твердившим ей о сущности души,
О невозможности владеть небесной силой,
Подвластной лишь богам и слугам тьмы.
Умевшая летать, не верила в прощенье.
Безумная плевала смехом в страх,
В бездушие жрецов, в народное смущенье
Проклятие лилось из бездны глаз.
Умевшая летать, закутывалась в платье –
Огонь ласкал ее упругий стан.
Она кричала и молила своих братьев
Закончить этот дивнейший кошмар.
Умевшая летать, просила нежной влаги
Из вечного ручья мирской любви.
Предатель-муж в лицо плеснул медовой браги.
И проклят был красивейшей: ЖИВИ.
Умевшая летать, сгорела ровно в полночь,
Огонь вдруг ярко вспыхнул и погас.
Безликий муж рыдал, затягтвая помочь,
В надежде сократить бессмертья час.
Божественной рукой все рождено и суждено...
Обидно так, что хочется рыдать.
И если он не Дьявол, то девчонка
Была обычной, но умевшею летать.
Умевшая летать, смеялась над плебеем,
Твердившим ей о сущности души,
О невозможности владеть небесной силой,
Подвластной лишь богам и слугам тьмы.
Умевшая летать, не верила в прощенье.
Безумная плевала смехом в страх,
В бездушие жрецов, в народное смущенье
Проклятие лилось из бездны глаз.
Умевшая летать, закутывалась в платье –
Огонь ласкал ее упругий стан.
Она кричала и молила своих братьев
Закончить этот дивнейший кошмар.
Умевшая летать, просила нежной влаги
Из вечного ручья мирской любви.
Предатель-муж в лицо плеснул медовой браги.
И проклят был красивейшей: ЖИВИ.
Умевшая летать, сгорела ровно в полночь,
Огонь вдруг ярко вспыхнул и погас.
Безликий муж рыдал, затягтвая помочь,
В надежде сократить бессмертья час.
Божественной рукой все рождено и суждено...
Обидно так, что хочется рыдать.
И если он не Дьявол, то девчонка
Была обычной, но умевшею летать.
МЕЗАЛЬЯНС
Этот мезальянс — пьяный шум родни,
Этот мезальянс — тошный дух любви,
Этот мезальянс — возрожден тобой.
Если ты не хочешь — пусть он будет мой.
Это верный рок, это смелый шаг.
Это твой порок — бессердечный брак.
Здесь хмельная ложь —
искренность идей.
Белая фата —
девственность блядей
Рядом с ним, твоим Свадебным дружком,
Стиснув зубы в paз,
Девочка твоя ловит свой экстаз.
Этот мезальянс — месть близких врагов.
Этот мезальянс — крепче всех оков.
Этот мезальянс — в похоти друзей.
Если ты не веришь — оставайся в ней.
Это верный рок, это смелый шаг.
Это твой порок — столь безумный брак.
Здесь подонки пьют
влагу нежных губ.
И рука скользит
по бедру подруг.
Рядом с ним, твоим Преданным дружком,
В свой прекрасный час,
Девочка, твоя ловит свой экстаз.
Этот мезальянс — пьяный шум родни,
Этот мезальянс — тошный дух любви,
Этот мезальянс — возрожден тобой.
Если ты не хочешь — пусть он будет мой.
Это верный рок, это смелый шаг.
Это твой порок — бессердечный брак.
Здесь хмельная ложь —
искренность идей.
Белая фата —
девственность блядей
Рядом с ним, твоим Свадебным дружком,
Стиснув зубы в paз,
Девочка твоя ловит свой экстаз.
Этот мезальянс — месть близких врагов.
Этот мезальянс — крепче всех оков.
Этот мезальянс — в похоти друзей.
Если ты не веришь — оставайся в ней.
Это верный рок, это смелый шаг.
Это твой порок — столь безумный брак.
Здесь подонки пьют
влагу нежных губ.
И рука скользит
по бедру подруг.
Рядом с ним, твоим Преданным дружком,
В свой прекрасный час,
Девочка, твоя ловит свой экстаз.
Этот мезальянс — прихоть старика.
Этот мезальянс — потная рука.
Этот мезальянс — в память милой N.
Если ты не можешь, значит, импотент.
Это верный рок, это смелый шаг.
Это твой порок — шутовской обряд.
Здесь у губ любви —
жирный муж тостов.
Прячет дрожь колен —
след чужих шагов.
Рядом с ним, твоим Искренним дружком,
Вздрогнув в нужный час,
Девочка твоя ловит свой экстаз.
Этот мезальянс — потная рука.
Этот мезальянс — в память милой N.
Если ты не можешь, значит, импотент.
Это верный рок, это смелый шаг.
Это твой порок — шутовской обряд.
Здесь у губ любви —
жирный муж тостов.
Прячет дрожь колен —
след чужих шагов.
Рядом с ним, твоим Искренним дружком,
Вздрогнув в нужный час,
Девочка твоя ловит свой экстаз.
Дмитрий Кривякин - Мезальянс (Митя - Japson)
О СИЛЬНЫХ ЧУВСТВАХ
Не верьте в подлость дураков,
не верьте в искренность начала,
Когда игра ваша скончалась,
А чья-то преданность зажалась
В тисках чужих и сильных ног.
Не верьте в подлость идиотов,
Не верьте в искренность шалавы,
Когда она уже устала,
А чья-то женщина сбежала
В тиски горячих, потных ног.
Не верьте в подлость утонувших.
Не верьте в искренность конца,
Когда зверь скачет на ловца,
И не видать уже лица
В тисках чужих и сильных ног.
Не верьте в подлость дураков,
не верьте в искренность начала,
Когда игра ваша скончалась,
А чья-то преданность зажалась
В тисках чужих и сильных ног.
Не верьте в подлость идиотов,
Не верьте в искренность шалавы,
Когда она уже устала,
А чья-то женщина сбежала
В тиски горячих, потных ног.
Не верьте в подлость утонувших.
Не верьте в искренность конца,
Когда зверь скачет на ловца,
И не видать уже лица
В тисках чужих и сильных ног.
ЧАС РОСЫ
Я умираю в пустоте
От затхлой томной красоты,
Где кувырки в ночной траве
Услышат разве, что кроты.
Я умираю в час росы,
Купаясь в облаке цветов,
И свет болезненной луны
Зажжет огонь промокших снов.
Я умираю в час быка,
Съедая шаль пушистых мхов,
И оставляю два рога
Для наших брошенных отцов.
Я умираю в час дождя,
Стекая грязною водой,
И сонной каплей упадя,
Боюсь сгореть чужой звездой.
Я умираю в час тебя,
Роняя звук волшебных чар...
Но будет утро и тогда
Я превращусь в прозрачный пар.
Я умираю в пустоте
От затхлой томной красоты,
Где кувырки в ночной траве
Услышат разве, что кроты.
Я умираю в час росы,
Купаясь в облаке цветов,
И свет болезненной луны
Зажжет огонь промокших снов.
Я умираю в час быка,
Съедая шаль пушистых мхов,
И оставляю два рога
Для наших брошенных отцов.
Я умираю в час дождя,
Стекая грязною водой,
И сонной каплей упадя,
Боюсь сгореть чужой звездой.
Я умираю в час тебя,
Роняя звук волшебных чар...
Но будет утро и тогда
Я превращусь в прозрачный пар.
ПОСВЕЩЕНИЕ М.Н.-е
Когда ты умрешь,
Я тебе принесу букет роз.
Я его для тебя подберу у соседней могилы.
Ты меня не поймешь,
Ты лежишь среди белых берез,
Но к тебе я пришел,
Я собрал все последние силы.
Больше ты не живешь,
И не надо мне радостных грез.
Ты мертва, как любовь, та в которую верил годами.
Ты меня не поймешь.
Не увидишь букет белых роз.
Я не плачу - нет, нет -
Так уходит любовь со слезами.
И когда ты умрешь,
Я забуду совсем про печаль.
Пусть исчезнет она, как исчезло вино из бокала.
Ты меня не поймешь,
Ты не знала, где жизни мораль,
И цветы упадут,
Упадут у подножия храма.
Когда ты умрешь,
Я тебе принесу букет роз.
Я его для тебя подберу у соседней могилы.
Ты меня не поймешь,
Ты лежишь среди белых берез,
Но к тебе я пришел,
Я собрал все последние силы.
Больше ты не живешь,
И не надо мне радостных грез.
Ты мертва, как любовь, та в которую верил годами.
Ты меня не поймешь.
Не увидишь букет белых роз.
Я не плачу - нет, нет -
Так уходит любовь со слезами.
И когда ты умрешь,
Я забуду совсем про печаль.
Пусть исчезнет она, как исчезло вино из бокала.
Ты меня не поймешь,
Ты не знала, где жизни мораль,
И цветы упадут,
Упадут у подножия храма.
ДВОЕ
Ты скажешь : До свидания...
А я скажу : Прощай.
Ты скажешь : Нам не надо...
А я скажу : Давай.
Ты скажешь : Извини меня...
А я скажу : Привычно.
Ты скажешь : Так случилось..
А я скажу : Отлично.
Ты скажешь : Если честно...
А я скажу : Иди ты.
Ты спросишь : Разве все у нас?
А я скажу : Разбито.
Ты скажешь : Неужели все...
А я скажу : Возможно.
Ты скажешь : Ну а если я...
А я спрошу : Серьезно?
Ты скажешь : Я люблю тебя...
А я скажу : И что же.
Ты скажешь : Я хочу с тобой.
А я скажу : Не сможешь.
Ты скажешь : До свидания...
А я скажу : Прощай.
Ты скажешь : Нам не надо...
А я скажу : Давай.
Ты скажешь : Извини меня...
А я скажу : Привычно.
Ты скажешь : Так случилось..
А я скажу : Отлично.
Ты скажешь : Если честно...
А я скажу : Иди ты.
Ты спросишь : Разве все у нас?
А я скажу : Разбито.
Ты скажешь : Неужели все...
А я скажу : Возможно.
Ты скажешь : Ну а если я...
А я спрошу : Серьезно?
Ты скажешь : Я люблю тебя...
А я скажу : И что же.
Ты скажешь : Я хочу с тобой.
А я скажу : Не сможешь.
ГРУСТНЫЙ БЛЮЗ
Ты придешь ко мне в этот вечер.
Я достану бутылку вина
И мы выпьем
За встречу.
Ты мне скажешь, что очень устала.
Я не стану к тебе приставать
И вина будет
Мало.
Мы не виделись целую вечность.
И я тихо тебе улыбнусь.
Жизнь, увы,
Быстротечна.
В твоих грустных глазах уже осень.
Ты попросишь курить.
Извини, дорогая,
Я бросил.
Так мы будем сидеть и молчать.
Нам с тобою будет прекрасно,
А может, скорей,
Наплевать.
Ты, прощаясь, вздохнешь, как обычно.
Я печально тебе улыбнусь.
Как все это
Привычно.
Ты придешь ко мне в этот вечер.
Я достану бутылку вина
И мы выпьем
За встречу.
Ты мне скажешь, что очень устала.
Я не стану к тебе приставать
И вина будет
Мало.
Мы не виделись целую вечность.
И я тихо тебе улыбнусь.
Жизнь, увы,
Быстротечна.
В твоих грустных глазах уже осень.
Ты попросишь курить.
Извини, дорогая,
Я бросил.
Так мы будем сидеть и молчать.
Нам с тобою будет прекрасно,
А может, скорей,
Наплевать.
Ты, прощаясь, вздохнешь, как обычно.
Я печально тебе улыбнусь.
Как все это
Привычно.
БЕЛАЯ ГВАРДИЯ
Мохнатый декабрь в окно плюет снегом,
Осемнадцатый год подходит к концу.
Трехцветный шеврон и погон с чисто-белым,
Тоска и тревога скользят по лицу.
Гитара звучит и глухо, и нежно,
Граненые стрелы пронзают вино,
И тонет, сгорая, в стакане надежда -
Россия погибла на станции Дно.
Не пейте так много, Поручик, вы пьяный!
Слезами Россию уже не вернуть.
в глазах злоба, водка и все, как в тумане.
Молчите, поручик, и так не уснуть.
Ночь расцветала. Тревожная дрема
Белою птицей неслась над Днепром,
А где-то вдали, как раскат грома,
Выстрелы пушек гоняли ворон.
Черный на белом и белый на красном -
Ворон и снег — офицер и страна.
Словно бельмо! как жестоко и страшно.
Мама Россия, ведь ты же больна!
Мохнатый декабрь в окно плюет снегом,
Осемнадцатый год подходит к концу.
Трехцветный шеврон и погон с чисто-белым,
Тоска и тревога скользят по лицу.
Гитара звучит и глухо, и нежно,
Граненые стрелы пронзают вино,
И тонет, сгорая, в стакане надежда -
Россия погибла на станции Дно.
Не пейте так много, Поручик, вы пьяный!
Слезами Россию уже не вернуть.
в глазах злоба, водка и все, как в тумане.
Молчите, поручик, и так не уснуть.
Ночь расцветала. Тревожная дрема
Белою птицей неслась над Днепром,
А где-то вдали, как раскат грома,
Выстрелы пушек гоняли ворон.
Черный на белом и белый на красном -
Ворон и снег — офицер и страна.
Словно бельмо! как жестоко и страшно.
Мама Россия, ведь ты же больна!
А над Днепром окровавленным, грешным
Души встают отделяясь от тел.
Но все пройдет, утечёт ручьем вешним,
Звезды оставят лишь тень наших дел.
Я пью за здоровье твое, император!
Ты предал всех нас, но нам все равно.
Россия погибла, погрязла в разврате ...
Не спорьте, поручик, о чьей-то вине.