Фильм изначально задумывался, как грандиозная, масштабная эпопея. Насколько далеко можно зайти в создании эпоса о войне, чтобы от увиденного перехватывало дыхание. Монтаж картины создает ощущение, что все снято с одного дубля. Это один из важных моментов в творческой реализации, но не самый главный. Фильм становится Кино с большой буквы только тогда, когда он убедительно раскрывает историю, лежащую в основе сценария.

Для любого кинооператора «1917» является мастер-классом по построению кадра и самой сцены. Есть прекрасная сцена, где младшие капралы Блейк и Скофилд путешествуют по ничейной земле в начале своей миссии. Камера позволяет зрителям увидеть обилие трупов, воронок от взрывов и все это находится за колючей проволокой, которая ограждает наших героев от этих ужасов. Сцена говорит о том, что миссия начинается неплохо, можно сказать – безопасно, ну, хотя бы пока.

Плох тот кинорежиссер, которого не поразил данный фильм, и который не мечтал бы снять нечто подобное — достойное внимания и заслуживающее восторга. Костюмы, реквизит, декорации подобраны великолепно, удивительная щепетильность к деталям. Все это с эффектом длинного неразрывного кадра притягивает взгляд, и ты не замечаешь, что через некоторое время ты полностью поглощен фильмом, ты находишься в изоляции от внешнего мира, окруженный своим личным занавесом.

Еще одним замечательным масштабным достижением является оформление огромных пространств, окружающих события каждого эпизода. Взять к примеру, сцену, в которой младший капрал Скофилд бежит по полю боя между взрывающимися повсюду бомбами, а на заднем плане мы видим сотни солдат. Подчеркивая опасность, которая сохраняется на протяжении всего фильма, сцена помогает понять смелый и немного наглый замысел тех, кто работал над картиной.

Начиная смотреть фильм, я неосознанно настроился на сравнение со «Спасением рядового Райана», в какой-то момент в памяти всплыл «Дюнкерк», а ближе к концу фильма возникла ассоциация с одиссеей братьев Коэнов «О, где же ты, брат?» На самом деле «1917» очень оригинален, и он точно останется в моей коллекции навсегда. Бессмертное творение, как бы пафосно это не звучало.

Было интересно узнать, что думают о фильме другие люди, в том числе критики, поэтому я решил почитать обзоры в интернете. На удивление они почти все унылы и однообразны. Основная суть чуть ли не каждого обзора сводится к обсуждению, сколько склеек в фильме, и, с вытекающим отсюда же, сравнением с «Бёрдмэном». В связи с этим я решил рассказать о нескольких чудесных моментах, от которых я испытал дикий восторг.

Дальше спойлеры, остановитесь, если собираетесь смотреть фильм.

Некоторые критики в своих обзорах говорят, что съемки красивые, работа оператора великолепна, но сама история поверхностная, не хватает содержания, и не удалось разработать убедительных персонажей, с которыми зрители могли бы взаимодействовать. Я думаю, что это очень далеко от истины, и надеюсь убедить вас в этом. Говоря словами Шрека, фильм многослойный, как лук, и не заканчивается на первом слое потрясающей работы с камерой.

Во-первых, события фильма длятся одни сутки. В самом начале мы видим черный экран с датой: 6 апреля 1917 года. Это день, когда США присоединились к войне, больше нигде в фильме об этом не упоминается, кроме шутки, когда солдаты забыли, какой это день недели. Эта дата не имеет никакого значения в этой истории; для Скофилда и Блейка это всего лишь еще один день на фронте.

В фильме много камео — короткого присутствия известных талантливых актеров: Колин Фёрт, Бенедикт Камбербэтч, Марк Стронг, Эндрю Скотт (Мориарти из Шерлока). Это должно подчеркнуть, что наш герой – ничтожество в Первой мировой войне, никто, человек, чьи действия, в конечном счете, не имеют исторического значения в войне.

Никто не помнит его имени. Мы не узнаем его имени до последних 5 минут фильма, когда он расскажет брату Блейка, кто он такой. Это история солдата, не имеющего исторической значимости, в отличие от эпика «Спасение рядового Райана».

Интересно узнать, что в основе сценария лежит история дедушки режиссера Сэма Мендеса, ветерана Первой мировой войны, который спустя 50 лет после войны, наконец, начал рассказывать свои истории Сэму. Однажды его выбрали для проведения задания на ничейной земле из-за небольшого роста, что позволило ему укрыться под низко висящим туманом. Согласитесь, совсем не по-героически звучит с точки зрения Голливуда.

Итак, у нас есть анонимный герой, призванный совершить почти невозможный подвиг — спасти 1600 человек, которые обречены на смерть без его вмешательства, но он не хочет в этом участвовать. Он умоляет Блейка быть старшим и дождаться ночи, не желая идти на такое рискованное дело при дневном свете. После того, как он чуть не погиб в туннеле, он спрашивает Блейка почему он выбрал его, а не кого-то другого? Да уж, в нем нет ничего героического.

В момент этого вопроса Скофилд вынимает из-за пазухи консервную банку. Просто чтобы убедиться, что она на месте. Он не заглядывает в нее, просто убеждается в ее наличие. Такой короткий незначительный жест. Обычно, когда герой достает то, что он носит рядом с сердцем, нам показывают, что ему так дорого, но здесь мы видим всего лишь банку.

Это как чемоданчик Марселласа Уоллеса из «Криминального чтива».

В следующий раз мы увидим эту консервную банку, когда Блейк умрет, а Скофилд поместит в нее письмо Блейка.

В последний раз мы увидим эту жестянку, в самом конце фильма. Мы узнаем, что эта банка содержит фотографии его жены и дочери, таким образом завершая аллюзию, сделанную ранее с француженкой и ребенком, где она спрашивает, есть ли у него дети. В этот момент Скофилд демонстрирует скрытые мотивы и опасения, которые были у него по отношению к этому заданию. Мы понимаем насколько было важно завершить это путешествие, и какое место занимал Блейк в его жизни. Рядом с его семьей – у самого сердца.

Он сделал это не ради медали, а ради своего друга и спасения других солдат, таких же безымянных, как он. Диалектика Скофилда, заключена в противостоянии его семьи, к которой он жаждет вернуться, и долгом перед соотечественниками и товарищами по оружию. Он, как Гектор у Гомера: скромный семьянин и в тоже время герой, знающий свое предназначение и идущий в бой. В отличие от Гектора Скофилд не получит славы.

Получив информацию о засаде, майор Маккензи говорит ему, что новость испортила его день, и что сегодня ему говорят отступить, но на следующей неделе ему скажут наступать. Ничего на самом деле не изменилось; спасение людей временное. Он заканчивает разговор, говоря Скофилду, чтобы тот шёл на хер. Насколько бесполезной была эта миссия в общей схеме событий Первой Мировой Войны. Скофилд возвращается туда, откуда началось его путешествие — под дерево.

Ему нечего рассказать, нечем похвастать, разве что, Блейк мертв. Зрители становятся свидетелями сочетания героизма с безграничными масштабами принесенных жертв. Трагизм любой войны.

Вернемся к деревьям, которые играют важную метафорическую роль. Немцы, отступая, вырубают все деревья. Земля выжжена. Блейк говорит, что после войны вишни снова вырастут и их будет больше. Этот круговорот жизни и смерти символизирует циклическое путешествие нашего героя, когда он возвращается к началу. По аналогии со словами Блейка, что деревья вырастут и их станет больше, Скофилд тоже вырос, он выходит из испытания сильнее и лучше, чем когда он начинал.

Великолепная сцена, когда он видит цветение вишни. Скофилд плывет по реке, обнимая плавающее бревно – мертвое дерево, вот-вот он утонет, и вдруг, видит цветущую вишню, признак весны и новой жизни. Он вспоминает Блейка, у него открывается второе дыхание, и он вылезает из реки, полной раздутых трупов, чтобы войти в рощу поврежденных, но живых деревьев. Весной деревья расцветают заново, и когда они умирают, они порождают новые деревья. Природный цикл жизни и смерти.

Другой иллюстрацией этой темы стал случай, когда Скофилд нашел ведро молока и наполнил им свою флягу. Это та самая сцена, когда умирает Блейк.

Позже, Скофилд встречает француженку с младенцем и отдает молоко ребенку. Он получил молоко, когда кто-то умер, и отказался от молока, когда встретил новую жизнь. Молоко было взято у коровы, которая была застрелена, и использовалось в качестве пропитания для новорожденного без матери. Молоко существует, как повествовательная нить, соединяющая жизнь и смерть.

Прослеживается некая религиозность в этом образе – связь смерти и возрождения. Скофилд эдакий Мессия, спаситель для 1600 солдат, своеобразная модель Иисуса. Я абсолютно не религиозен, но библейский символизм кажется очевидным в фильме

Деревья упоминаются в Библии больше, чем любое другое живое существо (кроме людей), и они также являются доминирующим образом в фильме. Библия начинается с Древа Жизни в Эдемском саду и заканчивается Деревом Жизни в Новом Иерусалиме, точно так же, как «1917» начинается и заканчивается деревом. Библия – это, в конечном счете, история о Мессии Иисусе, который умер, чтобы спасти все человечество, в то время, как Скофилд спас солдат.

В Библии Иисус распят гвоздями на кресте. В «1917» Скофилд протыкает руку колючей проволокой без видимой причины, это как бы указывает на то, что миссия является его бременем, крестом, который нести только ему.

Иисус, неся свой крест, падает три раза. Скофилд тоже падает три раза за время своего путешествия; один раз в рухнувшем туннеле, потом, когда разбивается самолет, и, наконец, когда сталкивается с немецким снайпером.

В Библии сказано: «Иисус был распят, умер и погребен. Иисус сошел в ад. На третий день Он воскрес и вознесся на небо». Скофилда подстреливают немцы, он просыпается и путешествует по адскому горящему городу, в конце пути выбирается из реки, полной трупов, и находит людей в роще живых деревьев. Кроме того, мы видели, как немецкий снайпер стреляет в него, Скофилд падает, уходит в воду, где и умирает.

Солдаты в роще поют песню «The Wayfaring Stranger (Путешествующий незнакомец)». О чем эта песня? Жизнь — это путь, полный лишений и страданий, но в итоге он приведет нас к небесному Иерусалиму. История потерянной души, которая попала в ад, чтобы потом воскреснуть.

«Wayfaring Stranger» является народной песней, и кто ее только не исполнял. Лучшая версия песни принадлежит Тиму Бакли, великому американскому певцу, отцу Джеффа Бакли, который сделал лучшее исполнение «Аллилуйя» Коэна. Лично мне в голову пришел Джонни Кэш, когда я услышал песню в фильме. Песня входит в один из его последних альбомов, и звучит как исповедь.

В песне упоминается река Иордан и Скофилд выходит из реки. Думаю тут все очевидно. Река Иордан также является местом, где Иисус был крещен Иоанном. Скофилд прыгнул в реку, чтобы спастись от немцев, он схватил бревно и опустил голову под воду, т.е. он был крещен. Когда он выходит из реки, у него ничего нет, оружие утонуло и он теперь чист. Крещение очищает от греха, библейская символика прёт по полной.

В фильме хорошо подобраны цветовые гаммы сцен. Коричневая – окопная, связанная с землей (солдат – смерть – земля) в начале фильма. Переходная зона, состоящая из белых, желтых и серых оттенков, сразу после выхода из тоннеля, которая через несколько минут меняет серый на зеленый цвет. Потом адский город, где желтый и белый остаются, а зеленый меняется на черный и все ярче проступают оранжевые и красные оттенки. При попадании в реку гамма становится синей, а в роще с солдатами появляются естественные цвета. Бег Скофилда по окопу возвращает нас к белым и желтым оттенкам.

Так вот, зоны белых и желтых оттенков напомнили мне о творчестве знаменитого художника Верещагина Василия Васильевича. Он, наверное, самый известный художник-баталист. К его творчеству часть обращаются, достаточно вспомнить «Выживший» Алехандро Иньярриту.

В фильме так много всего, что одного поста будет мало. Его можно смотреть еще и еще, и каждый раз открывать что-то новое. В своем посте я останавливался не только на тех моментах, которые заметил, но и на тех, которые заметил другие, когда серфил по интернету. Постарался собрать всё воедино.

Взять, например, сцену с застрявшим грузовиком. Все солдаты толкают лицом вперед, и только Скофилд развернулся спиной. Он повернулся лицом туда, где оставил мертвого друга и, наконец, дал волю эмоциям.

Фильм является сильным и глубоким произведением. Это не просто стандартная военная драма. Режиссер отправляет нас в интересное и грандиозное путешествие по закоулкам человеческой души.

Фильм смонтирован так, что выглядит одним непрерывным планом. Это, как выстрел, Скофилд пулей проносится через всю историю. Диалоги сведены к минимуму, и было бы наивно думать, что каждая сцена не наполнена смыслом, если там нет разговоров.

Смотрите кино, любите хорошее кино. Надеюсь, вам понравится этот фильм, если вы будете смотреть его внимательно.

«Надежда — это опасная вещь (Hope is a dangerous thing)», говорит майор Маккензи (Камбербэтч) нашему герою, цитируя персонажа Моргана Фримана из фильма «Побег из Шоушенка».